Эмм...
НЕ ЯОЙ. Так что читать могут все желающие.
кусочек моей души
А еще там был серый город. Такой большой-большой и полностью покрытый туманом. Таким сизым туманом, практически ощутимым на ощупь и оставляющим тяжелые капли воды на щеках, которые, сползая, оставляли мокрые дорожки, обдуваемые ветром. На коже оставались его неумело-нежные холодные прикосновения.
А еще там больше ничего не было. Нет, совсем-совсем ничего. Только туман и этот слабый ветер гуляли по улицам, держась за руки. На них недовольно смотрели дома, зияющие темными открытыми ранами окон. Только эти дома остались напоминанием, все остальное сбежало, все живое исчезло, пытаясь поскорее стереть из памяти любое упоминание о прошлом.
Но если не останавливаться у высоких металлических ворот с острыми наконечниками, а пойти вперед, все дальше и дальше, не вглядываясь особо в дорогу и на перекрестке направиться не к центру города, а повернуть немного налево, заходя в узкую уютненькую улочку, двухэтажные дома на которой старые и доброжелательные. Они умерли намного раньше безликих многоэтажек, но при этом сохранили душу и свое, такое родное тепло, пахнущее сырим деревом и легкой пылью, собравшейся на хрупких пожелтевших листках книг и фотографий. И если внимательно прислушаться, то можно услышать далекие звуки потрескивающих в большом резном камине дров и полуутихшего утерянного детского смеха... Может, они действительно есть, но скорее всего, ты их сам придумал. Это ведь именно то, что ты хотел услышать, не так ли?
Да. По этой улочке можно идти спокойно, совершенно не спеша, ощущая внутреннюю гармонию. Ты можешь даже закрыть глаза.
А в конце нее находится небольшой дворик, со всех сторон окруженный домами, но уже такими, которые боятся выказать свое здесь присутствие. Он напоминает запертое в уголках памяти детство.
Именно тут туман рассеивается, ветер вообще сюда никогда не приближается. Ему сюда нельзя. Потому что именно в это м дворике живет свой собственный ветер, предназначеный лишь для того, чтобы трепать и путать волосы.
А посреди двора стоит фонтан. Маленьктй такой, и простой. Посреди него стоит высокая ваза цвета слоновой кости, с удлиненным горлышком и гордо расставлеными, закручеными на концах ручками. Кое-где от нее поотлетали кусочки глины, но это абсолютно не портит вида. Наоборот, придает ей атмосферу мудрой старости.
Именно из нее вытекает вода. Зеркально-чистая, как первый тонкий лед, но веселая и резвая. Живая, как ничто вокруг.
А на низком бортике сидит девушка. Складывается впечатление, что она кукла. Кукла, которой забыли нарисовать улыбку.
Но затем она встает и ставит свою молочно-белую ногу, на щиколотке замотанную в бинт, на низкий край фонтана. Она всегда так делает. Правда.
Обе щиколотки и оба запястья у нее в свисающих и потрепанных бинтах.
А одета она в белое платье с короткими рукавами. Такое легкое, хлопковое. На ткани белыми же нитками вышиты почти невидимые, тонкие кружевные узоры.
А волосы у нее угольно-черные. Наспех собранные с глаз и запутанные. Длинные, по пояс. Ими играется ее собственный ветер, вплетая мертвые осенние листья.
А олна ходит по бардюрчику, расставив руки для равновесия, и еле слышно что-то напевает. Мягким, успокаивающим голосом.
И не понять - улыбается она или нет. В черных ее глазах лишь мрак и тонкая спираль печали, но уголки бледных губ иногда приподнимаются в полупризрачной улыбке.
И вот так она ходит по кругу. Потом она устанет и снова присядет. И так будет всегда. Никто, даже озлобленная серая душа города, не посмеет нарушить ее хрупкое спокойствие.
Ты ведь видел, правда? А теперь забудь. Это лишь маленькийц осколок твоего летнего сна.