порешала тонну вопросов не люблю, терпеть ненавижу брать на себя лишнюю ответственность, заставляющую крутиться и договариваться с людьми, но поразгребав это все ощущаю глубочайшее чувство удовлетворения.
я что-то могу. и я делаю это хорошо. восхитительное ощущение.
последнее время я лила слезы только обнимаясь с верным белым другом в присиупах рвоты, вызванных волшебными мигренями. даже читать что-то сильно слезливое, чтоб прям сосуды трещали, как я люблю, ге приходилось уже довольно давно. видимо, моя блядострадающая нервная система считает это жутким упущением. потому что периодически я занимаюсь чем-то таким обыденным и тут БАЦ - УИЛЛ ИДИ ПОПЛАЧЬ. причем, плакать-то не получается, ибо не о чем. я блин не угадую. или это гормоны. тестостерон так вреден для моего тела, но, похоже, привносил в мою жизнь некую стабильность.
читая повторный первый секс, я была немножко даже разочарована собственной реакцией. да, горячо, да, крышесносно, да, все очень круто, ведь автор, ко всему, еще и писать лучше стала, за пять-то лет. а в конвульсиях я от этого не билась. все исправил разговор с матерью. пара абзацев, несколько нужных фраз - все, я в восторженном припадке разве что пену изо рта не пускаю.
зато царапаю руки (( прошло семь лет. а эти руки остались.
временами я чувствую себя совершенно социально неприспособленной. я не могу хоть как-то воспринимать эту беспричинную повсеместную агрессию, вспыхивающую у абсолютно незнакомых людей по любому поводу.
мое состояние совершенного бешенства. ненавижу его до трясучки. раздражает тупо все нахер. потребность принимать пищу вынужденность контактировать с людьми необходимость держать себя в руках.
лежу я, значит, пытаюсь уснуть. и тут как ВСПЛЫЛО.
было мне лет 17. ходили мы на патичку в клуб. добрая администрация любимого "бинго" озаботилась безопасностью секса, которым люди в этом самом клубе занимаются и на каждый нос дала по три резинки. лежали они у меня потом с месяц. чуть ли не на столе. и отдала я их матери, со словами, что им с папой они понадобятся больше, чем мне.
СУКА ЧЕМ ДУМАЛА-ТО ВООБЩЕ?! блин, почему тогда это не было так смущающе, как сейчас!!! боги, неужели я не могла их выбросить в первый попавшийся на улочке мусорник?!! нееет, малолетнему Уиллу самым логичным, конечно же, показалось решение отдать шаровые презервативы матери. с кем блть не бывает.
если бы я только знала, чего мне действительно нужно, то смогла бы расписать для себя планы на ближайший десяток лет и жить по нему. дело ведь даже не в том, чего я хочу, а именно в том, что мне нужно. куда я должна себя приткнуть. я будто пять лет стою на одном перекрестке с десятком направлений и никак не ступлю ни на одну из дорог, лишь по кругу подхожу то к одной, то следующей.
@настроение:
на самом деле, это уже энный такой пост, который я пишу тупо чтоб не ложиться спать. вот такой хуевый Уилл.
ныть - вот, что я люблю. долго, бесполезно и беспощадно. жаль, на ухо садиться людям совестно. все равно никто не утешит меня так, как я бы утешила себя сама ==
как же тупо это все, а. ненавижу эти состояния, саму бесит.
Я тут это. В подарок Мэри, на ее же арт написал, в общем, оридж.
Автор: Уилл собственной персоной Жанр: такой себе ангст Рейтинг: R есть точно /*шепотом* там мальчик дрочит, представьте себе/ Примечание: спасибо целиком и полностью Мэри за материал и стимул)) надеюсь, получилось годно. закончить нужно было определенным образом, так что я не уверена, что получилось естественно( читать дальшеLoneliness... Кто сказал, что эмоции - это нечто, чего ты не чувствуешь физически? Ведь при виде любимого человека у тебя сбивается на миг дыхание. Когда он берет тебя за руку, по всему телу пробегает легкая томительная дрожь. От одной его улыбки становится обволакивающе тепло. И собственная влюбленность ощущается как необъятный мягкий шар, что стучится где-то под ребрами в ритме чужого дыхания. Грусть душит острыми комками в горле. Обида щиплет солью глаза. Злость обжигает десятками колких слов. Одиночество... подобно пыльному, душному вакууму, в котором ты не можешь ни двигаться, ни дышать, ни что-либо видеть или слышать, можешь только бесконечно думать, жалеть себя, и добивать добивать добивать, пока оно не накроет тебя, не поглотит и не сделает частичкой себя, такой крошечной составляющей безграничного, необъятного моря одиночества. Оно поглощает тебя, всего полностью и каждую клеточку по отдельности, не оставляя ничего до. Не оставляя надежды на после.
Grief... Человек всегда переживает собственную трагедию, как мировой апокалипсис. Твои проблемы - самые важные, твоя боль болит тебе больше чей-либо чужой. Ты думаешь, что никто и никогда еще так сильно не страдал, ты думаешь, что этого слишком много для тебя одного, ты думаешь, что не вынесешь этого больше, ты думаешь, что не способен этого пережить. Но поверь, не ты первый, не ты последний. Вокруг тысячи людей, у каждого из которых переживания - уникальные, причины для грусти - сверх весомые, расстройства - трижды обоснованные. Залить свои страдания алкоголем - чем не решение? Самое простое, самое грязное, далеко не самое действенное, зато очевидное. Разбавленная спиртом кровь быстрее бежит по венам, она гонит стаями мысли, горячит тело, сбивает с толку все, к чему ты привык. Мир крутится вокруг тебя, вокруг тебя одного и твоего безмерного сожаления. Ведь могло все быть и по-другому? Могло. Скажи ты одним словом меньше. Или, все же, одним больше? Уступи ты в некоторых ситуациях. Удели ты минутой больше внимания. И все было бы замечательно, ты не был бы один, не мучился бы вспышкой мигрени, не топил бы свою рваную душу во всем, что подвернется под руку. По крайней мере, тебе так очень кажется. Может, ты лежал бы в привычных объятиях на такой раздражающей, но приемлемой простыни в ромашки. Знакомые тонкие пальцы перебирали бы давно отросшие пряди волос. Теплые губы лениво касались бы обнаженного плеча, чуть холодя кожу чужим дыханием. На столе стояла бы чашка остывшего чая с бергамотом, а старый проигрыватель скрипел бы голосом Элвиса. По крайней мере, тебе в это очень хотелось бы верить.
...and masturbation Вестибулярный аппарат устает бороться с промилле в твоем теле и оно медленно оседает, плавно сползая по грубой стене, что нещадно царапает спину, постепенно опускается на темный шершавый пол. Асфальт под тобой пахнет мокрой пылью и старой смолой. Кажется, весь город именно так и пахнет. Кажется, что тебя самого осталось так мало, что ты способен слиться с этим запахом и стать им. Или он станет тобой. Голова пуста от мыслей, будто им вдруг объявили амнистию и они поспешили поскорее ретироваться. Кажется, там остались только настырные вертолеты, из-за которых ты не совсем понимаешь, где низ, а где верх, не совсем отчетливо ощущаешь, из ваты ли сделаны твои ноги, или все же из плоти. Руки сами тянутся к поясу брюк и с резким звонким звуком расходятся зубчики ширинки. Ты уже не понимаешь, что к чему и почему. Да не сильно-то и стремишься что-либо понимать. Возбуждение болезненное и неприятное, кажется неестественным и пошлым. Но член уже набух и требует внимания больше, чем что-либо иное на этой планете. Разжиженная алкоголем кровь будто вся разом собралась в одном месте, и это определенно не мозг. Пальцы обхватывают крепко и уверенно, заставляя сначала прикусить губу от навязчивого удовольствия, а потом приоткрыть рот, ибо дышать становится положительно невозможно. Эти ощущения тебе давно знакомы. Сколько раз ты чувствовал прикосновения к чувствительной головке, поглаживающие, чуть трущие и надавливающие. Ногти почти неощутимо царапают нежную кожу - да, больно, но так даже лучше. Когда-то точно так же чужие пальцы проводили линию вдоль каждой вздутой вены, дразняще обводили несколько раз основание головки, затем уверенно заключали ствол в кольцо и умопомрачительно медленно спускались вниз, чуть хлопая о живот, чтоб потом все так же неторопливо проскользить наверх, растереть вязкие капельки смазки и вернуться обратно. Простейший в мире алгоритм, и тем не менее, он заставляет все мысли стекаться в одну точку, все чувства концентрироваться в одном месте. Ничто более не имеет хоть какого-либо значения, кроме прерывистого дыхания, дающегося с таким трудом, кроме скользящего контакта кожи с кожей, кроме мощного сердцебиения, отдающего барабанами в голове, кроме томящего удовольствия, вырывающегося липкими светлыми пятнами.
Вместе с последними отголосками сладкой истомы из расслабленного тела уходит также и алкогольное опьянение, оставляя после себя легкую, но навязчивую пульсирующую боль где-то в затылке. Внезапно становится понятно, что вокруг довольно-таки холодно и ты рефлекторно ежишься. А еще открывается одна из простейших вселенских истин. О том, что жизнь не закончена, что стоит идти дальше. Что где-то можно найти свое счастье. Что мир, в конце концов, не стоит на месте, и уж тем более не крутится вокруг одного человека. Порой стоит пережить определенные события, чтоб потом никогда не повторять собственных ошибок. Ты поднимаешься, чуть морщишься, глядя на влажную руку, и отправляешься смывать с себя все остатки ненужного. Будь счастлив.